Света и Лиза, которые отправились на прогулку по окрестностям Тбилиси, столкнулись сначала с насилием, а потом с холодной стеной бюрократии. Девушки надеются, что все виновные будут пойманы и наказаны, дело вскоре будет закрыто, а юридический процесс окажется менее тяжелым и болезненным, чем их путь по хребту у озера Лиси.
15 минут насилия
7 мая 2025 года начался для Светы и Лизы так же спокойно, как и многие другие дни. Над озером Лиси дрожал теплый майский воздух, в кофейне неспешно наливали напитки.
Свете — 29, она фотограф и живет в Тбилиси с августа 2024 года. Лизе — 25, она давно увлечена путешествиями и уже три года как переехала в Грузию, откуда родом ее мама и бабушка. Девушки устроили в кофейне традиционную «предхайкинговую» встречу. На поводке ― крупная, выносливая собака Лизы. Хайкинг для девушек ― основной вид досуга в Тбилиси.
Выпив кофе, девушки отправились в путь по хребту в сторону города, рассчитывая выйти в районе Дигоми. Дневной свет, маршрут не новый. Когда путь подходил к концу, и впереди уже виднелись дома, они заметили припаркованную машину. Подруг это не насторожило, ведь, как отмечает Света, «существует вполне обоснованное мнение, что в Грузии очень безопасно».
«У нас в голове тоже было это мнение — вроде бы статистически оправданное. Мы даже не задумывались, что... Ну, плюс с нами была собака — казалось, это должно отпугнуть. Ну, стоит машина, мы проходим мимо этой машины», — говорит она в интервью «Эху Кавказа».
За припаркованной машиной оказались двое мужчин на вид около 30–35 лет. Они окликнули их по‑грузински. Девушки на ломаном грузинском ответили: «Картули ар вицит» («Мы не знаем грузинский»).
«Они подзывают собаку — мы останавливаемся. Ну, подумали, может, просто хотят с ней поздороваться. Мы слегка притормаживаем. И в этот момент они встают — и буквально из кустов начинают бежать на нас».
Далее будут описаны сцены насилия и по просьбе девушек мы не называем, с кем из них произошли конкретные насильственные действия.
Один из мужчин повалил девушку на землю и стал избивать, второй бросился вдогонку за подругой. Завязалась погоня — девушка мчалась по склону, и в какой-то момент оступилась и упала. Именно это падение дало ей фору: расстояние между ней и преследователем увеличилось.
«Грубо говоря, мне повезло — я падала вниз. В какой-то момент продолжаю бежать, за мной — собака. Вижу в кустах обрыв. Резко сворачиваю туда и прыгаю — метра два, не меньше. Падаю с обрыва — и бегу дальше вниз за помощью», — рассказывает одна из девушек.
Тем временем ее подругу продолжали избивать — мужчина наносил ей удары ногами по телу и голове. Затем на месте появился третий мужчина. Пока избиение продолжалось, он пытался вернуть девушке часть отобранных вещей.
«Они сами, похоже, не поняли, что натворили. Увидели, что одна из нас убежала — и просто уехали. Одну из нас оставили там, на месте. Но, честно говоря, казалось, что именно это нас и спасло, что одна из нас смогла убежать», — рассказывает Света.
Насилие и погоня длились около 15 минут. Самыми страшными были первые секунды, когда все только начиналось.
«Лиза начала кричать — и в тот момент мне стало почти невозможно поверить, что все это реально происходит. Лиза кричит, я оборачиваюсь и вижу его глаза… Он просто как зверь. Я подумала: все. Лиза тоже думала, что это конец. Когда одна из нас бежала и увидела дома на горизонте — это дало хоть какую-то надежду. А так — никаких вариантов: трое мужчин на машине и две девочки по 50–60 килограммов… Ну, понятно, что шансов у нас почти не было».
Позже в полиции один из задержанных объяснил свои действия тем, что они якобы приняли девушек за людей, ищущих наркотические «закладки», которые они хотели отобрать. Все нападавшие оказались наркопотребителями.
Одной из девушек удалось добежать до ближайшего дома и позвать на помощь. Мужчина, который откликнулся, поехал на место нападения за ее подругой.
Света и Лиза решили сначала вернуться домой и оттуда позвонить в 112.
«Снимем побои после праздников»
Света и Лиза рассказывают, что у них сложилось стойкое впечатление: дело пытались замять. После нападения девушек доставили в отделение полиции, где они провели около 10 часов. Скорую вызвали только спустя семь часов, после криков и слез.
«Нам вообще ничего не обработали. Мы все в синяках, ссадинах. Тошнит, кружится голова. Они держали нас там десять часов. За все это время — ни побои не зафиксировали, ни дело не завели. Нам не дали никакого статуса, никаких документов — ничего. Просто отправили домой и сказали: «Вот как праздники закончатся — тогда снимем ваши побои», — вспоминает девушка.
Единственным документом, который у них был на руках, стало заключение о травмах, выданное бригадой скорой помощи.
После того, как закончились праздники девушки приехали в отдел для снятия побоев. Дело сдвинулось с места, по словам Светы и Лизы, потому что девушки добились контакта с вышестоящими сотрудниками через знакомых. Тогда же одной из них был присвоен статус потерпевшей, другой — свидетельницы. Следствие начало хоть как-то двигаться.
Девушки запомнили номер автомобиля нападавших, и именно это помогло в их идентификации. Однако один из нападавших, который, по словам пострадавших, был самым агрессивным, к тому моменту уже успел скрыться. Позже был задержан владелец машины, он подтвердил мотив нападения: мужчины решили, что девушки ищут наркотические «закладки».
13 мая девушки подписали документы, прошли следственные эксперименты. Тогда же следствие изъяло улики — в том числе рваную сумку, которую пострадавшие пытались передать в первый же день, но тогда ее отказались принимать за ненадобностью.
Проблемы следствия: «Все зависит от первых часов»
Специалист по уголовному праву Омар Пурцеладзе подчеркивает: в случаях любого преступления, особенно физического насилия критически важно зафиксировать повреждения в первые часы — чем больше времени проходит, тем меньше шансов собрать достоверные доказательства.
«В таких случаях крайне важно в первую очередь оценить физическое состояние пострадавшего. Единственный надежный способ — зафиксировать повреждения на месте (фото) и как можно скорее провести криминалистическую экспертизу, поскольку ее результаты теряют актуальность уже через пару часов и уж тем более на второй-третий день. Самое эффективное средство — если сами пострадавшие не могут это сделать, любой сотрудник ведомства должен вызвать скорую помощь, которая в реальном времени зафиксирует качество вреда и повреждений. Если медицинское заключение невозможно получить сразу, такой документ станет первоначальной оценкой, которая часто помогает в дальнейшем медицинской экспертизе», — говорит юрист.
С другой стороны, говорит Пурцеладзе, очень важно быстро сделать криминалистическую экспертизу (например, трасология), чтобы обнаружить следы преступлений, в том числе такие как следы крови, следы органических материалов нападавшего на теле потерпевшего и тд. Добыча этого через пару часов становится невозможной. Так показывает практика, говорит он.
«Если представитель ведомства не фиксирует повреждения в реальном времени и не понимает важность своевременного и оперативного действия в ходе следствия — особенно когда не требуется судебного постановления и потерпевший дает согласие на взятие материалов — это расценивается как неэффективное расследование. В некоторых случаях такое поведение может быть квалифицировано как уголовное преступление — служебная халатность».
Такое отношение, говорит Пурцеладзе, сами следователи оправдывают перегруженностью соответствующих департаментов МВД и отделений. По словам юриста, подобная практика, когда нарушаются интересы не только потерпевшего, но и следствия — часть системной проблемы.
Пурцеладзе отмечает, что МВД Грузии уже давно прекратило программы переподготовки для следователей, что привело к нехватке квалифицированных кадров.
«В районных отделениях отсутствуют четкие критерии, по которым человек может стать следователем, которому потом предстоит работать с подобными делами. Часто встречаются случаи, когда у таких сотрудников нет даже юридического или любого высшего образования. Это — одна из самых больших проблем.
Все это приводит к тому, что качество расследований и, соответственно, раскрываемость преступлений по всей стране остаются низкими. Конечно, не все будут медицинскими экспертами/криминалистами, но в рамках тренингов сотрудники должны понимать, что органические материалы на теле потерпевшего быстро разрушаются и требуют оперативного реагирования», — отмечает Пурцеладзе.
Он также подчеркивает: у следствия часто отсутствует мотивация заводить дела, по которым трудно будет достичь результата. Это негативно влияет на статистику раскрываемости, поэтому такие дела предпочитают не начинать вовсе.
«Это не страх, а ужас изнутри»
У одной из девушек несколько дней была рвота на нервной почве, вторая первые дни не могла выходить из дома, сейчас она делает это в сопровождении. Девушки нашли хорошего специалиста по работе с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Света признается, что раньше они не знали, что это такое.
«Это, конечно, новый эмоциональный опыт, который выражается в определенных симптомах. Причем это все не из-за избиения или падения, а именно из-за психологического стресса», — говорит Света.
Сейчас им становится немного легче, но проблемы со сном и эмоциональное напряжение остаются. Психика постепенно восстанавливается, но первые недели были особенно тяжелыми. Даже в толпе людей девушки испытывают страх перед проходящими мимо мужчинами.
«Головой ты понимаешь происходящее, а внутри возникает какое-то животное чувство — не страх, а ужас, который идет прямо из глубины, словно из живота. Очень сильное ощущение. Конечно, это неприятные последствия — физические раны, конечно, заживут, а вот психологические… надеюсь, тоже».
Несмотря на все испытания, девушкам легче от того, что пережили это вместе — они могут поддерживать друг друга, делиться переживаниями и чувствами.
Девушки решили коротко рассказать свою историю в Instagram, чтобы не молчать и бороться с тем, чтобы подобные нападения не превращались в норму. Открытый разговор для них оказался одной из форм самозащиты.
«…Со многими женщинами такое происходит гораздо чаще, особенно, я знаю, на Кавказе — мы слышали разные истории от местных. Я думала, полиция относится к нам иначе, может, потому что мы русские, но на самом деле в целом к женщинам отношение одинаковое. И да, в первую очередь я просто хочу для себя и для нас, чтобы такого не было. Хочется кричать о том, что это ненормально», — говорит Света.
За шесть дней после нападения они провели в полиции 17 часов, посетили четыре больницы, три бригады скорой помощи. Единственную поддержку, как говорит Света, и сочувствие они получили только от женщин в одном из медицинских учреждений.
«Там нас хотя бы немного приобняли, немного пожалели — и это оказалось очень важно. Когда ты находишься в такой эмоциональной ситуации, нужно почувствовать себя потерпевшей. А в участке все было наоборот — мы чувствовали себя так, будто это мы нападающие. С нами разговаривали так, как будто мы преступницы».
Сейчас девушки надеются, что все виновные будут пойманы и наказаны и вскоре дело будет закрыто, а юридический процесс окажется менее тяжелым и болезненным, чем их путь по хребту у озера Лиси.
Форум